Я потянулся за очередным ромбиком земелаха.
Сидящий напротив Огарков посмотрел на него с немой благодарностью во взоре.
«Ладно, – подумал я, принимая неизбежное, – пора разрубать, потом только хуже будет».
– Гипотеза, гипотеза… – Блеер нервно побарабанил по столешнице. На лице его неярким отсветом проступило какое-то давнее потрясение. – Как вспомню свою… Зефир со шпротами… В два часа ночи – вынь да положь!
«Едет! – Марио возликовал. – Этот гад едет! Вот теперь – точно все!»
То было позавчера. Вчера же, сразу после школы, еще до неожиданной встречи с Софьей, я побежал в универмаг за бельем на девочку-подростка. Оно было, и вполне приличного качества, но в соседнем отделе я обнаружил советскую кулирную гладь с эластаном и, не удержавшись, купил сразу четыре метра. Вечером долго колдовал над выкройками, пытаясь на глазок угадать размеры, и строчил в своей комнате до полуночи. Мне нравилась эта спокойная работа руками – под нее хорошо думалось.