Мама судорожно втянула воздух и отвернулась, потерянно глядя в окно. Наступившая тишина с каждой секундой становилась все холодней.
– Сейчас, Лен, сейчас, – прошептали посиневшие губы, – вот отдышусь только – и сразу в гастроном…
Открыл и просмотрел последние страницы. Томка с мамой. Красивая женщина была, тонкого такого восточного типажа. Что ж она за такую гнусь пошла?! Ага, вот и свидетельство о рождении. Скромная стопка одежды.
«Мяч», – мысленно потискал я его, оценивая упругость, а затем, повинуясь интуиции, решительно рассек на две половины и вложил получившиеся полусферы друг в друга.
– Ничего, – деликатно утешал он меня, – я вижу – у вас очень большой потенциал, потом вы этот моментик поймете. А ведь очень многим это не будет дано никогда. А у вас есть… – задумался он на миг, – есть понимание математики как единого неразрывного пространства, как целостности. Это – важно.
– Знай: здесь делают лучший в городе плов. Надеюсь, что-то для нас еще осталось.