Слегка моросил дождь, мелкий и пока скорее приятный. Порой вдоль проспекта пролетал ветер и мягко толкал в спину. Я шел, глубоко засунув руки в карманы. Думать о подслушанной в туалете фразе не было сил. Переосмысливать появление «завуча» в школе – тоже. Я с готовностью впал в спасительное отупение, отложив все на потом.
– Я снимаю тебя с урока. Пойдем, поговорим поподробнее. – Она поднялась из-за стола.
– Нет, не наши, – качнул головой Колби. – И это все действительно неоднозначно. Так, вброс информационного пакета по колумбийской наркомафии поставил подножку и обозначившейся в последнее время кубинской активности на данном направлении. Мы, раскручивая этот клубок, смогли ее идентифицировать, а значит, и начать противодействовать. Оказалось, что это вотчина генерала Очоа, а к нему у Москвы в последнее время накопилось много неоплаченных счетов. Он курирует кубинские силы в Африке. Их отказ воевать против сепаратистов в Эритрее серьезно осложнил положение Советов на Африканском Роге да к тому же создал определенную двусмысленность в отношениях Москвы и Гаваны.
Очень хотелось чмокнуть в такие близкие носики, но я сдержался, а потом и вовсе через силу, с сожалением, выпустил девчонок из объятий.
– Математик – это тот, кто не может не заниматься математикой.
Дверь она прикрыла аккуратно, без хлопка, и я остался в классе один.