– Как – Франция? – удивился я, покрутив коробочку. – Вот: «made in Spain». Испания!
– Сомнительно, – покачал головой психолог, – очень сомнительно.
– Да нет, скорее всего – тот же самый, – сказал папа, мечтательно разглядывая потолок. Потом чуть помялся и добавил, доверительно понизив голос: – Понимаешь, просто иногда вдруг чувствуешь, что все, пришла пора менять свою жизнь!
– Отчим… Не знаю кто. И знать не хочу. – Оказавшись с деньгами на Невском, прибалт заметно приободрился, и в речи его стали проскальзывать интонации.
Первым делом я с облегчением избавился от громадного, размером чуть ли не с колесо велосипеда, расписного блюда, что вручили мне на награждении: в чемодан класть его было страшно – работа мастера, а таскать на руках предельно неудобно. Ополоснул, поставил на обеденный стол и принялся делить гостинцы: неизвестную здесь морковь по-корейски, мелкую пахучую клубнику, янтарную курагу… Моим, Афанасьевым, на Фрунзе, Яське, Паштету… Кхм… Кузе. Готово.
Первые три небольших квартала мы просто пронеслись через проходные дворы. Неожиданность, скорость и преимущество кратчайшего пути – по моим расчетам, даже с учетом машин у возможных преследователей, мы успевали пересечь пару параллельных улиц до взятия их под наблюдение оппонентами.