– Конечно, это лишь одна из гипотез… – Он чуть поколебался и добавил: – Так же как вы не можете исключать худших вариантов относительно идущей мимо нас информации «Сенатора», и мы в оперативно-розыскной работе должны учитывать возможность самых тяжелых раскладов. Всегда остается вероятность, что все не так плохо и подросток – лишь связной. Тогда все решится гораздо быстрее.
«Какой же я счастливый, – поразился я внезапно. – Все есть: любимая девушка, любимая семья, любимая страна. Любимое дело. За что мне так повезло? Чем расплачиваться буду?»
Хорошо разогретый зал уже вовсю танцевал. Заставленные едой столики сиротели без посетителей.
– Да что в тех иероглифах, – отмахнулся Колби. – Это обстоятельство становится принципиальной тайной только в том случае, если мы абстрагируемся от среды, в которой существовала ее семья. База по богатым китайцам вполне могла быть наработана еще той же триадой, с которой у ее деда были трения. Потом ее могла перенять китайская разведка и передать Советам в период их плотного сотрудничества. Да и память маленькой девочки несовершенна… Мало ли кто в раннем ее возрасте был вхож в их семью на правах почти члена. Сейчас этого уже и не восстановить.
Я с удивлением воззрился на нее и, не найдясь с ответом, промычал что-то невнятное.
– Поговорим? – повернулся ко мне Витольд.