Паштет, с которым я поравнялся, несогласно мотнул головой.
– Нет-нет-нет, – решительно пресек он мой идеализм. Для виду помолчал, якобы обдумывая, и веско подвел черту: – Ее будут называть гипотезой Гельфанда – Соколова! Звучит, правда? Как тебе?
Леонид Ильич вдруг почувствовал, что ему полегчало. Был то свежий ветер в лицо или просто он наконец утвердился в решении? Не суть важно. Да и хватит убегать, так войны не выиграть.
– Во-вторых, если оставаться в принятой парадигме «отца и сына»…
– Ну уж и помечтать нельзя… Понятно, что будет непросто.
– Сомнительно, – повторил Витольд и в задумчивости потеребил кончик носа. – Может быть, внутренний авантюризм. Хотя… – и он резко прервался. – Нет, не буду сейчас гадать. Надо подумать. Ну и, конечно, наблюдать дальше – это пока только гипотеза.