– Пусть идет последовательно. Он уменьшает шансы ленинградской команды…
Подбежал к стоящему в углу мощному мотоциклу и снял с руля шлем. Взгляд Марио остановился на заднем сиденье, где должна была бы разместиться Барбара. Лицо его скривилось, глаза влажно заблестели.
– А что тебе не нравится? – спросил я настороженно.
– Поинтересуйся… Так вот, возвращаясь к нашим баранам. План мог быть воспринят у нас как фактическое объявление войны – одно дело высекать искры в третьем мире, другое дело – прямо в сердце соцсодружества. Но если взглянуть на это с другой стороны, то там принципиально нового не так и много, разве что стратегической глубины добавилось, готовности расшатывать ситуацию даже не годами, а десятилетиями. В общем… Не могло это вызвать такую широкую реакцию, захватывающую все стороны жизни. Что-то есть еще помимо этого, важнее. Намного важнее. Словно кто-то открыл им «кладезь бездны», так сказать.
Мелкая, завороженная ароматом, не приняла моего ухода на свой счет и заподозрила что-то, лишь когда я начал приближаться к ней с красивой коробочкой в руках: в глазах ее мелькнула паника, и она шарахнулась за маму.
Моретти проехал короткий, в два небольших дома, квартал. За тихим безлюдным перекрестком сидели в «фиате» товарищи «Камилло» и «Отелло». В нужный момент они пристроятся за машинами кортежа, чтобы на следующем перекрестке заблокировать им обратный ход.