– То она попробует разыграть ее в своих краткосрочных интересах, – подхватил Карлуччи, – вплоть до раскрытия существа вопроса в соответствующих комитетах Сената и Конгресса, а это будет абсолютно контрпродуктивно, с какой стороны ни посмотри.
– Не знаю, за кого ты, ребенок, меня принимаешь, – приняла она оскорбленный вид. – Но за все время учебы и работы в Ленинграде у меня было только два привода в милицию. Да и то… – Она безнадежно махнула рукой: – А! Что теперь говорить…
– Да нет, – замотал я головой, – не объявляли. Это я предложил, после победы на районе, и вроде эта инициатива прошла.
– Проклятая мода на длинные волосы, – пожаловалась Синти, – четверть ушей мы вообще не увидели!
Постоял, растирая лицо ладонями. Тяжело это… Тяжело быть единственным, кто нужен. Для кого молчат и смеются. Сквозь которого смотрят на мир.
– Будь осторожен, – сказал негромко, не поднимая взгляда от стола, – забота привязывает.