Как же хорошо, что я уже не один. Значит – есть надежда. Будем бороться.
– Спокойней! Спокойней, не гоношись ты так… Понял я тебя, понял. – Он поморщился, словно от зубной боли. – С вами, что ли, поехать? – задумчиво вопросил в воздух. – Сколько дней там запланировано?
Он заизвивался, безуспешно пытаясь отодвинуть голову подальше. Я чуть отвел вилку, дав ему полюбоваться на острые зубья, а затем медленно подвел к левому глазу.
– Хорошо. – Блеер еще немного подумал, потом подвел черту: – Я согласен с подходом. Оформляйте планом и на подпись. Кстати, о рынках… С вице-консулом разобрались? Выяснили, отчего она туда зачастила?
Словно в ответ на эти слова мелькнул, стремительно выворачивая с виа Стрезе «фиат» «товарища Клаудио». Завис на миг, балансируя на двух колесах, а потом ринулся в самоубийственную атаку на бегущих от кафе спецназовцев.
– Мне вот что непонятно… – В разговор, расправив узкие плечи, вступил Суслов. – Какая общая цель объединяет все эти утечки к нашим противникам? Наркомафия на задворках мира, похищение отставного итальянского политика, военный переворот в третьестепенной стране, проведение палестинцами рядовой боевой операции… Я обращаю внимание на крайнюю незначительность самих предотвращенных происшествий с точки зрения нашего противостояния американскому империализму. Поэтому я, с одной стороны, согласен с тем, что деятельность Объекта по сути не враждебна нам. Но, с другой стороны, вопрос мой остается: зачем он это вообще делает? Юрий Владимирович?