Последние дни я колебался. Принятое две недели назад решение «валить» Щербицкого и Гришина уже не казалось таким однозначно правильным: мои раскопки не дали какого-то особого криминала лично на них. Напротив, они были, скорее, честными ответственными трудоголиками, принявшими правила действующей при Брежневе системы: «Живи сам и давай жить другим», – этакие Леониды Ильичи десятилетней давности в миниатюре. Вокруг них, в их самом ближнем окружении, пышно цвела и личная нескромность родни, и масштабное воровство забуревшей от собственной безнаказанности обслуги, особенно в Москве, где торговая «пирамида» уходила своей коррумпированной вершиной не столько даже в Московский городской комитет партии, сколько в околокремлевские круги. Но сами они, и Гришин, и Шербицкий, были относительно чисты. Практически любой иной на их месте вряд ли был бы ощутимо лучше.