– Да и пятнашка не самое страшное… – зашипел я ему в ухо рассерженной гадюкой, – таких, как ты, на зоне не любят. Девочкой будешь для всего отряда, все пятнадцать лет. Это тебе повезет, если сразу порежут…
– Да, – раздался наконец ответ, и я различил в голосе Мелкой мечтательную нотку, – прыгну. – Она подняла голову и посмотрела в небо. – И полечу.
Мелкая спала, словно застыв на лету, – широко раскинув руки и запрокинув голову. На правой щеке ее проступил отпечаток подушки. Посапывать она перестала, теперь дыхание было почти беззвучно. На лице девушки застыло не встречавшееся мне прежде выражение крайней безмятежности, и из-за этого на какой-то миг она показалась незнакомкой. Потом я втянул воздух, ощутил запах, и наваждение прошло.
Вдоль моего позвоночника промаршировала рота мурашек.
– Как-нибудь потом, – промычал я, неожиданно краснея.
– Девятый класс, говоришь? – Через силу усмехнулась мне в лицо и многозначительно добавила: – Ну-ну.