– Кстати, Фрэнк, – неожиданно попрекнул его Колби, – ты слишком сильно очистил сообщение от Шин-Бет, остались лишь голые кости, да и то не все. Добавить что-нибудь можешь?
– Вот как, – повторил вмиг посерьезневший академик. Поправил очки и спросил с неожиданной ехидцей: – И чем же вам Ферма тут поможет?
– Так. – Я провел рукой перед собой, словно сметая все повисшие в воздухе вопросы в сторону. – А теперь я хочу много сочных подробностей. Как тебе удалось это провернуть?
– Все хорошо, – взмахнул я руками, прогоняя испуг из ее глаз. – Мы разошлись, довольные друг другом. В посылке письмо должно быть.
На короткий миг я остро позавидовал Ильичу: ведь, по сути, ему было дано немного, и спрос оттого был невелик.
Добром такое заканчивается редко. Они срываются прочь, принимая на себя иудин грех. Их много, и тысячеголовое то стадо ломится куда-то в диком неудержимом гоне, остервенело хекая, мыча и натужно хрипя что-то неразборчивое и жуткое, не разбирая пути, да и какой там может быть путь? Вздымаются потные бока, с шумом всасывается воздух, и тяжелый топот сотрясает каменистые склоны.