– Яви божескую милость, снизойди к нижайшей просьбе…
Пришлось пообещать научить Кузьку и Демку кулачному бою, иначе они либо Ероху, либо кого-нибудь из его компании непременно порезали бы. От прежних благополучных времен, когда на подворье у деда Корнея проживало до тридцати человек сразу, осталось несколько неиспользуемых помещений, пустующих или заваленных всяким хламом. Мишка с помощью близнецов очистил один из таких сарайчиков и превратил его в спортзал.
– Тогда вали все на меня! Я сам все отцу объясню.
– Слава! – нестройно откликнулись зрители. Позади Немой уже устанавливал лавку, клал на нее гладко ошкуренное поленце и доску. Мишка вскочил на лавку, встал на доску, привычно поймал баланс. Публика затихла. Мишка снова запустил в полет кинжалы, теперь зааплодировали уже дружнее. Справа и слева на доски встали близнецы, засверкали в воздухе клинки, публика зааплодировала еще громче.
В тот день – самый обыкновенный, ничем в череде других таких же дней не выделяющийся – дед в положенное время развел костерок и принялся кашеварить. Так уж почему-то получилось, что соль оказалась у Мишки, а что-то еще – то ли сало, то ли лук – у Немого. Дед подозвал обоих к себе, они протянули, не слезая с коней, требуемые продукты, и тут появился Чиф, по обыкновению благоухающий навозом и несущий в зубах не то крысу, не то еще какого-то мелкого зверька, вероятно предназначенного стать его долей в общий котел.
– Да не тяни, баба Нинея, я уже забыл, с чего мы начали.