Голова начала кружиться, точно я выпил лишнего, приходилось все время фокусировать зрение, потому что стены каюты то и дело норовили затеять движение, пуститься в пляс вокруг огня, который появился лишь благодаря словам Вороненка.
– Слушай, если ты обиделся на идиота-полицейского…
На лугу остались глубокие отпечатки тяжелых металлических ног – мотоход находился где-то поблизости, патрулируя, и я слышал его отдаленные шаги.
– Вперед, – совершенно серьезно сказал я.
– Верно. Самый острый и прочный клинок из всех, что я встречал. Видел бы ты, как им разделывать курицу на кухне у Панайоты! Ух!
А потом они сходят с ума и становятся не нужны. И их убивают свои же.