Можно было ругаться, можно было молиться, но помочь Кышу было невозможно. Когда за человеком приходит Беспощадный, ему ничем нельзя помочь. Разве что пристрелить.
Некоторое время Книжник рассматривал верхний зал Стейшена молча, из их укрытия на верхней галерее все было видно как на ладони: и охрану у входов в рабочие тоннели, и работающих на постройке кэрроджей челов, и огнедышащие печи кузнецов, окруженные дымом и искрами, словно разгорающиеся пожары.
Книжник надеялся, что и на этот раз все обойдется.
– Вот и хорошо, – отозвалась Белка и ухмыльнулась. – Мне кажется, ты начинаешь умнеть…
Родители, вернее то, что от них осталось, лежали в кровати – две мумии, два высохших старческих тела. Если бы не медальон на ссохшейся груди матери и не перстень (мамин подарок) на птичьей лапке, в которую превратилась рука отца, Ханна не поверила бы, что это ее родители. Она увидела бурую от запекшейся крови подушку, желтые зубы мамы, лежащие на плече отца, и потеряла сознание.