Книжник надеялся, что и на этот раз все обойдется.
– Вот и хорошо, – отозвалась Белка и ухмыльнулась. – Мне кажется, ты начинаешь умнеть…
Родители, вернее то, что от них осталось, лежали в кровати – две мумии, два высохших старческих тела. Если бы не медальон на ссохшейся груди матери и не перстень (мамин подарок) на птичьей лапке, в которую превратилась рука отца, Ханна не поверила бы, что это ее родители. Она увидела бурую от запекшейся крови подушку, желтые зубы мамы, лежащие на плече отца, и потеряла сознание.
Воды было немного, пара глотков, и он, отпив ровно половину, передал бутылку Белке.
– Помешивай, – приказала Белка, и Тим послушно начал работать ложкой.
Потом Белка нашла разоренное воронами беличье гнездо, выкормила одного детеныша и тот не сходил с ее плеча ни днем ни ночью и даже спать укладывался в капюшон ее штопанного-перештопанного худи.