Было тихо. Очень тихо, но эта тишина не была абсолютной. Слышно было, как шелестит трава, которую ерошил ветер. Слышно было, как гудят над запоздалыми осенними цветами желтозадые трутни и в вышине щебечут птицы. И ничего больше. Ни одного звука, напоминающего о человеке.
Жрица не успела даже пискнуть, как точный удар в висок отправил ее во временное небытие. Айша обмякла, повалилась навзничь, но тень не дала телу упасть. Подняв бесчувственную жрицу, тень шагнула в пустоту, за окно, но не рухнула, а исчезла, словно нырнула в реку.
– Ты сделал так, как должно, дай и мне сделать то, что я должна. Я ухожу не из-за тебя, Грег, я ухожу из-за себя…
– Быстрее, быстрее… – торопил Грызун, семеня впереди с чадящим факелом в руке – кривоногий, ловкий, он чувствовал себя, как рыба в воде там, где высоченный Додо едва не царапал головой низкие заплесневелые потолки. – Не отставай.
Книжник бросился к ней, упал на колени, перевернул…
– Сколько угодно, бро, – усмешка Бегуна была ледяной. – Но она должна быть еще живой, когда мы прибьем ее к воротам. Это приказ всем челам, которые пойдут с нами. Брать обоих живыми. Они должны сдохнуть на глазах у племени, да так, чтобы об их смерти герлы еще двадцать поколений рассказывали бэбикам. И те жидко срали от страха…