– Это точно, – протянул мой шеф и отправился дальше.
– Черт его знает, Джонни. Мне эта планета за десяток лет так надоела, что я даже рад был снова в родной холод попасть. Как будто из чужого теплого дома – в свой холодный. Вроде в чужом лучше, но в своем все равно приятнее.
Мы немного помолчали, думая о своем. Одна из белок осторожно подкралась к моей ноге и принялась искать съестное в штанине.
– Ты ослаб в тюрьме, да и раньше у тебя с физподготовкой было не очень. Тебе бы сейчас воспользоваться возможностью да отдохнуть месяц-другой на здешних пляжах, пообщаться с местными красотками, а?
Золь неуклюже изобразил поклон и быстро ретировался. А мы потихоньку направились к тому выходу, около которого стояли двое людей в неизменных костюмах, держа в руках по охапке каких-то пакетов.
– Я не хочу думать. – Сознание, похоже, одурманенное лекарствами, плыло и отказывалось производить какую-либо мыслительную работу. Образ Миранды с пистолетом сменился образом куратора, стреляющего в Миранду.