Что это создание может мне чем-то навредить, у меня в голове не укладывалось. Беатриса выглядела в сотню раз опаснее. У Нарцисса всё было на лице написано.
Солнечный зайчик… Ничего я ему не ответил, только погладил по щеке, что ни к чему не обязывает.
Я ещё никогда прежде не сеял такого запредельного ужаса, как той осенью и той зимой.
Канцлер потратил на замок деньги своей покойной тётки. И вдобавок оплачивал все дипломатические миссии из собственного кармана. Потому что премьер с казначеем делили большую часть королевского дохода между собой, а на остальные нужно было как-то содержать двор. А если бы канцлер вместо премьера не занимался содержанием двора, то мои бедные родители с голоду бы умерли.
— А если и так? — говорю. — Великие короли не оставляют мемуаров. Это дело старых полководцев, продувших войну, и опальных вельмож.
Неинтересно рассказывать, что в ту ночь происходило. На мой взгляд, это приравнивалось к опале или казни. Я не наслаждаюсь, силой принуждая кого-либо к ласкам, но на этот раз насилие почти успокоило меня. Умиротворило. Три года моих мучений стоили этой ночи — этой мести, я хочу сказать.