На её ледяном лице мелькнула некая тень. Непонятная. То ли насмешка, то ли мгновенная злость, но тут же исчезла. У Магдалы было самообладание девы-вампира.
— Дольф, — говорит. — Ты же знаешь, что сам в этом виноват. Ты… Я… я же была так несчастна с тобой… а ты всё время надо мной издевался… ты же позволял себе любые мерзости, девок, мальчишек, трупы — а я просто полюбила… мужчину, который меня понимал… только однажды…
И наступила тишина. А за улыбками проступили настоящие лица. Тех, кто меня по-прежнему ненавидел.
— Государь, да как же вы могли перед всем двором, перед причтом — и вытащить такую погань?! Священный обряд — и рядом святотатство, осквернение могил…
— Смерть и бездна! — воскликнул я. — Что вы здесь делаете, государыня Магдала?
— Да, — говорю, — Жак. Сделай мне собачек. Лошадке под стать. За каждую — по тридцать червонцев, а нужно мне штук пять. Волчьи шкуры ведь у тебя есть? Ну вот, только не забывай про кости.