Прижимает ладонь к сердцу. Глаза старой лисы.
У Роджера опять мелькнула надежда на морде. Ну не дурак?
— Кто же спорит, — говорю. — Но дайте Питеру подняться, а потом пусть уж Высший Судия решает. Высший, не вы.
— Тёмный государь, я не знал, клянусь! Я в вашей власти. Вы упокоите меня?
Я не знаю, как я смог это сделать. Сейчас, когда я вспоминаю, как это происходило, мне становится холодно. Я ничего не слышал — хотя они, наверное, кричали. Я стал чистой силой разрушения. Я чувствовал, как смерть разливается вокруг меня всё шире и шире, и не мог остановить этот огненный вал — его подхлёстывали дикая боль и мучительный страх за Магдалу, за мою Магдалу без панциря, без шлема, без кольчуги, мою беззащитную Магдалу…
Почему, прах побери, я не могу оставить при себе женщину, которую взял себе?!