— Снова выпорю, если будешь настаивать… А что касается столицы — как-нибудь провертится. Я уже уезжал — и, возвращаясь, заставал её на месте. Так что решение принято.
Я рассчитал всё, что было можно, и почти всё предвидел. Кроме одного — и мне нет прощения.
Я снял перчатки, и он уставился на мои покорябанные руки.
Сперва она как будто обрадовалась. Потом — осмотрелась. И упёрла руки в бока, как все эти мужички.
Я заметил, что многим из них очень весело. Мой Дар, рвавшийся из меня, как пламя из светильника, опьянил их, будто хорошее вино, — я ещё успел заметить девочку-вампира, коснувшуюся моего рукава и облизавшую пальчики.
— У меня не было солдатских шлюх, — говорю. — Но твоя невеста польстилась. И именно на это — на уродство, на дохлятину и на тварей из Сумерек. Потому что ей это нравится. Подумай, чью честь ты пытаешься защитить.