– А, так ты передумал геройски помирать? – фыркнул я и все-таки отвязал горе-колдуна от дерева. Интересно, что он нам показывать собрался? Какие-нибудь фокусы?
– Ладно, авось обойдется, – сказал я сам себе, забираясь в седло. Везунчику не нравилось соседство свежих мертвецов, и он с явным облегчением сошел с дороги по следам двух других лошадей. – Дождичку бы еще, вон как наследили…
– То есть… как? – выговорила Эсси. Глаза у нее сделались круглыми и, по-моему, начали светиться.
– Еще не хватало, – поморщился я. – Нет уж. Хватит с меня. Ее не обидят, здешний князь не дурак… Ходить будет в золоте, есть на серебре, а Остроуму отомстит, когда от обиды отойдет. Она девка злопамятная, это видно, так что не завидую я ему: этакую гадюку своему сюзерену на ложе привез! Злата тому такого нашипит, что Остроум еще впереди собственного визга убегать будет!
Ясенец с большим облегчением завалился дрыхнуть, позабыв о том, что боится оборотня, Эррис устроился по другую сторону костерка, а я сел на бережку и уставился в звездное небо. Хорошо-то как… Главное, живы все… из живых, я имею в виду!
– Это что за пугало? – недоуменно спросил Ясенец, подняв голову, а я снова засмеялся. Эсси тоже подхихикивала.