– Машке – отрез ткани, мать ей что-нибудь сошьет.
Вообще-то, конечно, все женщины интуитивно владеют этим искусством, в той или иной степени. Но нынешние врачеватели, поднимающие тяжелораненых и больных без антибиотиков, обезболивающих и противошоковых препаратов, где-то процентов на пятьдесят делают это не за счет отваров и настоев, а с помощью изощренной психотерапии. Голос-то какой: ласковый, обволакивающий. Я у нее такого и не слышал никогда…
– Не видел, но я дней семь в беспамятстве был… Или спал, Нинея усыплять умеет.
– Роська. Я упал, а он… это, как его… Да не смел он меня трогать, холоп!
Тяжка вина отрока Михаила, но молю тебя, брате, – монах опустился на колени и, дернув за рукав, заставил сделать то же самое Мишку, – прости его, ибо искупил он вину страданиями телесными, духовным подвигом и искренним раскаянием!
– Ха! У меня холопы дорогие! Сколько даешь?