– Ну, – сказал я, поняв, что больше толкований придумать не могу, – хватит на сегодня.
– Понятия не имею, – честно сказал я, потому что в самом деле не знал, куда поехал Ясенец. Я в этих краях прежде не бывал и дорог не знал.
– Не особенно. Но и бросить не могу. Ну представь: приблудилась дворняжка… раз погладил, второй, а теперь не выходит пинка дать!
Мне полегчало. Потом – это еще неизвестно когда. Может, вечером, может, завтра. А из канавы я всяко удрать успею! Дать себя закопать – тоже штука не из приятных, откапываться начнешь, а кто заметит – шуму будет! Еще сами выроют и колом для верности проткнут… Мне, положим, это не сильно повредит, а если у них тут принято подозрительных покойников сжигать? Вот то-то и оно… И еще хорошо, что вешать не стали. Висельника я бы изобразить не сумел. Ну то есть подрыгаться, язык высунуть и ножки свесить – это пожалуйста, а вот прочее… Кто-то внимательный мог бы и заметить, что висельник-то не обделался во время казни.
– Не могу дождаться завтрашнего дня, – негромко сказала Эсси.
– Я понял, понял! – подпрыгнул Юрек. – Там можно так придумать, чтобы звук был толще или тоньше! Сперва в одну дуешь, потом в другую… Вот здорово! Спасибо, дядя Север!