В общем, что ни придумывай, а выбираться отсюда нужно. Еще сутки — и у меня, чего доброго, начнутся галлюцинации, а в бредовом состоянии я уже ничем себе помочь не смогу. И так уже мало что соображая от жажды, я принялся колотить в дверь, надеясь таким образом привлечь внимание хоть кого-нибудь. Однако толстая переборка явно гасила звук ударов. Просунул, насколько мог, лицо в якорный люк, принявшись орать из последних сил. Шум волн был настолько силен, что эта затея мне сразу показалась бесперспективной. Минуты через три совсем осип, обессиленно привалившись спиной к барабану с намотанной на него цепью.
Ладно, с обстановкой в стране и мире все более-менее понятно. А вот где мне приобрести носки-то, в конце концов?! Где тут торгуют чулочно-носочными изделиями? Этот вопрос я адресовал прилично одетой женщине средних лет.
Шаг в сторону, удар тесаком наотмашь — и лезвие с хрустом входит аккурат над переносицей, снизу вверх, уходя в лобовую долю. Входит глубоко, чуть ли не до середины. Все, напоровшийся словно на невидимую стену Валет уже не жилец. Он и сам, похоже, это понимает. Косится на меня, только уже не зло, а обреченно, а из глаз, словно в фильме ужасов, кровь сочится.
От стенки отлепился невысокий мужичонка лет 45–50 с небритой, впрочем, как и у всех здесь, физиономией.
— Товарищ Якушев, что, нельзя было как-то поаккуратнее?