– Я весь внимание, – вскоре продолжил он.
Девушка скользнула ногами на пол. Черная длинная ночнушка прикрывала мертвенно-бледное тело. Оксана поддалась уговорам домового и теперь демонстративно придерживалась готического стиля в одежде. Только один раз возмутилась, мол, и так сама на себя не похожа, а тут еще траурной куклой наряжают.
Я доел последний комок теста с мясом и хлебнул бульона, а потом поставил кастрюлю в раковину. Мыть не хотелось, но воду налил, чтоб не присохло ничего. К чертям домовых. Хотя надо выкинуть из обихода фразу про чертей, а то вдруг и те существуют.
С трудом я открыл глаза. Вокруг было то же помещение, в котором мы пили. Вернее, комнатушка с кроватями, на одной из которых я лежал. В голове гудел реактивный самолет. После долгих рассказов о жизни домой я решил не ехать, оставшись ночевать, как говорится, на работе.
Я тряхнул головой, и туман рассеялся. Мир стал четким и ясным, даже чересчур, словно кто-то на волшебном телевизоре до максимума увеличил яркость и контраст. К тому же на обычную картинку наложилось аурное восприятие. Так на компьютере мастера фотомагазина объединяют два изображения. Но это не вызвало дискомфорта, наоборот, еще больше расширило восприятие.
Здоровый, с взрослого человека, бутон раскрылся. Из-за кромки лепестков выглянуло месиво из больших черных полупрозрачных икринок с точками непроницаемого мрака внутри. Мне показалось, что они смотрели на меня, как глаза диковинного моллюска. Следом за икрой полезли тонкие, как прутики, многочисленные щупальца. Они свисали до самой земли, порой скручиваясь в спиральки, словно усики винограда, что цепляется побегами за все подряд.