Я повернул голову и увидел привидение. Самое настоящее, чем-то похожее на призрака-книгочея в лагере. Женщина средних лет в народном костюме прозрачными, как сигаретный дым, пальцами вышивала какой-то узор на туманной ткани. По тоскливому лицу текли призрачные слезы.
Кузнецов не ответил, молча сверля меня взглядом.
– Обо всем. Я для этого не создана. Бороться с нечистью, кромсать маньяков.
Он облокотился на спинку стула, развернув его боком ко мне.
– Ладно, ладно, – покачав ладонью, будто успокаивая пьяного дебошира, ответил я.
– Я знаю, но мне плохо. Очень плохо. И эта серая муть. Мне читали. Это похоже на туман. Я не видела туман никогда, но именно так я себе его всегда представляла. Сплошная монохромная мгла, такая, что дальше сорока шагов ничего не видно.