Тихо пиликнул телефон, обрывая наш разговор. Я поднял его и прочитал эсэмэску: «Я свободна. Давай в театр сходим».
– А почему бы и нет? Белкин хоть и ненавидит всю нечисть, но не дурак. Ему результат дороже.
Тот нашелся у одного из бронетранспортеров. Широкоплечий старлей сидел на откинутой подножке боевой машины и ковырялся в квадратном фонарике. Прибор был старой советской конструкции, с большой батарейкой и двумя светофильтрами, которые могли выдвигаться и закрывать лампу. Тогда получалось подавать сигналы красным либо зеленым светом.
Я протяжно вздохнул и встал с дивана, а потом направился к двери. Замки щелкнули. В светлом подъезде стояла женщина. Я ее сразу узнал. Это она была на фестивале, когда Оксана нашла своего убийцу. Анна. Вот только сейчас у нее были очки в тонкой оправе и с узкими стеклами. Глаза были действительно двух разных цветов – серо-голубой и зеленый. Поверх светло-красного платья, если память не подводит, такой цвет назывался коралловым, красовался аккуратный плащ. В руках небольшая сумочка и зонтик. На улице, судя по всему, опять моросил дождь.
– Вы мне не поможете? Мне просто не к кому больше обратиться, я не хочу мамину квартиру продавать. Я вам заплачу, если что. Помогите, пожалуйста.
– Мутант какой-то, – озадаченно проговорил сержант. – Куда его теперь?