Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракету красного цвета. Ее, по условию, должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.
– Что-то слабенько они, – проговорил Кузнецов, заглушив машину поворотом ключа.
Я тоже пересел. В этот похожий на стон плач вплетались непонятные слова.
Анну с Александрой в квартиру даже не пустили, отправили этажом выше.
Мне ничего не оставалось, как убрать светлячки и осторожно поднять неожиданно тяжелую тварь. Так мы и вышли на улицу. Семерский с непогашенным фонарем, и я с уловом на вытянутых руках.
– Долбить будем? – с ударением на второе слово спросил Николай.