– Здесь, – ответил я, прикоснувшись ладонью к рукавице.
– Тихо, тихо, не кипятись. Ты понял, что это?
– Тогда гони к туристическому супермаркету.
Я прошел в гостиную и взглянул на старую перчатку, из которой торчала голова маленькой черной змейки. Огромный полоз превратился в пресмыкающееся не больше карандаша в длину. Только раздвоенный язык, время от времени выстреливающий изо рта, намекал на признаки жизни.
Дошло дело и до Мары. Народ замолчал в ожидании.
Я стоял и смотрел на это самовольство с печальной озадаченностью.