Увы, но в этот раз зияющая за прозрачной сверхпрочной стеной тьма тоже пугала. Поэтому я предпочла сосредоточиться на длинной панели управления, голографических экранах и экипаже.
Когда муж подхватил коммуникатор и вышел, оставив в одиночестве, я подтянула одеяло повыше и вернулась к выполнению дыхательной гимнастики. Однако здесь и сейчас техника, спасавшая во многих ситуациях, оказалась бессильна. Стоило вспомнить затуманенный страстью взгляд Тамира, его губы и руки, и все обретенное спокойствие разлеталось в пыль.
А вслед за этой пришла другая мысль — куда более неуместная и провокационная. Честно говоря, она мучила большую часть сегодняшнего вечера, но я была убеждена, что избавилась, а тут…
Знакомство с новостными порталами открыло удивительный факт — на Риторе довольно своеобразный взгляд на искусство вообще и музыку в частности. Моя работа под определение искусства там точно не подпадала, а стиль музыки считался… ну, можно сказать, низовым.
Все. Я откинулась на подушки и уставилась в потолок. Не испугалась и не возмутилась — просто взяла паузу, чтобы полученную информацию переварить.
Отмахиваться от последних я не стала, с радостью взяла несколько листовок. Одна из них подошла. Пластик был в меру тонким, светлым, а оборотная сторона — совершенно чистой. Именно то, что надо.