Новый, 1976 год отпраздновали весело. В деревню Лиля не поехала. Зачем, если у нас 10 января свадьба? По случаю праздника пропускной режим в общежитии сняли. Принаряженные парни и девушки сновали из корпуса в корпус. При этом поток в женский был куда более плотным — там лучше кормили. Вот и наша компашка собралась у Лили с Машей.
— Копии по Москве ходят, — вздохнула она. — Кто-то из редакции тайно перепечатал — и пошла гулять. Теперь не остановить. Ох, Сережа, будут у тебя проблемы!
Не получив ответов и не дозвонившись, люди стали приезжать. В адресном столе на Привокзальной площади узнавали, где проживает искомый писатель, и ехали по указанному адресу. Было их немного, но и этого количества нам хватило. Жить стало невозможно, работать — тем более. Мы с Лилей перебрались к отцу.
— Не более двух в руки, — предупредила меня продавец.
— Не страшно, — сказала Лиля. — Так даже лучше. Дали наркоз, очнулась — и уже мама.
Дни потянулись скучные. Я работал, приходил в общежитие, ел и снова работал — уже за столом. Засиживался за полночь. Придя со второй смены, вскакивал в семь и садился писать. Пару раз Коля вытянул меня на футбол, но в последующем я отказывался. Коля поначалу обиделся, но после махнул рукой. Пусть пишет, контуженный!