В Гаэрру мы возвращались дилижансом. Штаден был мрачен, на меня не смотрел и прилагал все силы, чтобы не сорвать злость на попутчиках, которые и без этого шарахались от каждого его движения. Слишком уж тяжелым был сейчас штаденовский взгляд. До комнаты в общежитии он меня проводил, заходить не стал, сухо попрощался и ушел.