– У меня выработался условный рефлекс, – мрачно ответила я. – Всегда мечтала оказаться в роли подопытной собачки.
– Нет, дорогая, теперь меня никто и ничто не остановит.
– Так, – сказала я, – что все это значит?
Он сделал благословляющий жест и ушел от нас с чрезвычайно довольным видом, уверенный, что наставил на путь истинный. Но это было не так. Перспектива совместной семейной жизни не вдохновила ни меня, ни Штадена. Храм мы покидали в расстроенных чувствах. Я удерживалась от слез с огромным трудом, но носом пару раз все же шмыгнула, стараясь сделать это как можно незаметнее. Выйдя, я остановилась и задумалась, что же теперь делать. Штаден повернулся ко мне и презрительно поднял бровь.
– Зачем тебе его имя? – недружелюбно спросила подруга.
– Не считаю, – согласился он. – Я уверен, что это сделал другой человек. Но мне совершенно непонятно, почему он сделал это именно сейчас. И доказательств нет. Поэтому я и пытаюсь найти хоть какие-то зацепки.