– Прощаю, дядя Никифор, не сердись так, не понимает он еще силы родства, мал пока.
Получив в ответ кивок, натянул повязку на глаза и уже взял самострел на изготовку, как вдруг сзади, из толпы зрителей, раздался звон маленького колокольчика. «Шутить изволите, господа? Ну ладно, и мы пошутим!» Мишка резко развернулся и направил самострел в сторону зрителей. Послышались испуганные крики и шум, производимый людьми, шарахающимися с линии выстрела. Наконец наступила тишина, и снова раздался звон колокольчика. Мишка нажал на спуск. Дружный выдох толпы, звяк наконечника болта по металлу и звук удара в стену терема. Мишка снова сорвал с головы повязку. На пустом пространстве стоял богато одетый купец откуда-то с Востока (то ли перс, то ли араб) и держал на вытянутой руке веревочку, на которой болтался покореженный попаданием колокольчик.
– Осьмушка, – еще не понимая, к чему ведет Мишка, неуверенно ответил Петр.
– Если точно размеры и балансировку соблюсти, то – нет, за огонь рукой не схватимся.
– А как же ты… это… И чего ты видеть мог? Мы же втроем… того…
– Беляна Веденеевна, – Мишка кивнул на священника, – он хоть ел сегодня?