– И тех, кто мне помогает, тоже, – неохотно обронила директорша. – Кваzи обещали. Кваzи не лгут.
А вот Милу и Руслана мы взять под охрану не успели.
– Случалось, – сказал я. – Если восставшего вовремя не передать… в больницу… он становится опасным. Иногда, к сожалению, приходится его совсем убивать.
– Все мы недостаточно много значим по сравнению с порядком, – сказал я, вспоминая Маркина и его манеру выражаться. – Дай им время прийти в себя.
Выйдя из центра постмортальной психологии, я огляделся. Погода стояла замечательная, редкий случай для московского лета.
Небольшой зал. Воздух был влажным и тёплым. Под потолком шла круговая рельса с цепной передачей, волочащей по рельсе торчащие вниз металлические штыри. Сейчас она была выключена, но я живо представил, как всё это лязгает в процессе работы. На штырях крепились металлические ошейники, сейчас расстёгнутые. Пол был решётчатый. В разных местах зала торчали трубы с душевыми лейками и форсунками.