– Ты, Никифор Палыч, цену называть не желаешь, значит, пользуемся моей ценой. Здесь – три гривны!
– Встань, Михайла! По молению пастыря нашего духовного, отца Михаила, прощаю тебя и впредь виной твоей не попрекну. И другим, – дед возвысил голос, – попрекать не велю.
– Михайла же никого не перестрелял, – попытался спорить Лавр, – а еще Бешеным кличут.
– Да будет тебе, Михайла. – Никифор сам почувствовал неловкость ситуации и попытался отвлечь племянника: – Ты же все выиграл: Роська – твой, меня ты переторговал. Это меня-то! Деда обогатил, чего тебе еще-то?
– Сидя заряжать… А если рычаг наоборот сделать, чтобы рукой на себя тянуть?
Мишка вдруг почувствовал, что ему кто-то помогает, и действительно, под другую руку отца Михаила подсела Беляна Веденеевна. Вдвоем кое-как дотащили квелого священника до телеги, уложили, завернув в тулуп.