Обидно было до слез. А меня бесит, когда мне обидно! И вообще теперь нужно спать, я выложилась.
В следующее мгновение я оказалась в крепких мужских объятиях, причем этим рожа не ограничился, подхватил на руки, чуть сдвинул так, чтобы мои коленки предстали его взору, и, легонько подув на них, залечил раны. И после этого, совершенно без перехода и каких-либо слов, страстным поцелуем прижался к моим губам! Хамло беломагическое!
— Джонатан!.. — простонала, уже не сдерживая слез.
— Я прошу прощения, госпожа Герминштейн, обещаю, информация об этом не покинет стен данной комнаты и…
И тут у кого-то глаз задергался. Зрелище было крайне приятное, и все бы ничего, но, помимо нервного тика, господин мэр начал еще и кулаки сжимать, а вот это уже смотрелось как-то пугающе.
— О жизни, — мрачно ответила я, делая еще глоток кофе и глядя в сторону своей лавки.