Зелье подумало, махнуло кляксообразными конечностями на побегательные планы и ухнуло в котел.
— Это еще почему? — меня положили на постель и нависли, пошатываясь, но сурово вглядываясь.
— Слушай, девочка… — физиономию белого знатно перекосило.
— Благословение требуется? — ядовито поинтересовалась, впитывая в себя отвратительную белую магию и готовясь нанести удар.
Да, проблема. Они же так просто не свалят, да и к окрестным черным ведьмам не пойдут — Грехен из ума выжила, ну так там возраст располагает, стольник разменяла уже, у Мадины после последнего эксперимента по отращиванию волос клиентов нет — а кому понравится, если на лысине начнет трава расти, да не какая-нибудь, а ядовито-синяя, а к Люсинде побоятся, та недавно с мужем развелась, так что в ней явно конкурентку видят. Но и мужика жаль как-то, уж даже и не знаю, с чего… Хотя нет, знаю — вот как замечу алчное выражение лунообразной физиономии госпожи Торникай, так тут же всех холостых жалко становится.
Достав платок, торопливо вытерла слезы. У нас плакать не принято, совсем не принято, я знала, что Люсинда осудит.