– Остынь, говорю. Выпей пива, оно холодное. И вали отсюда. Вместе со своими пернатыми.
– Я говорю, – мужик торопливо глотнул из кружки, и острый кадык неприятно дернулся, – нет туда людям ходу. Потому что солнце не светит. То есть оно висит, но вроде как в другую сторону смотрит. Стоишь среди бела дня и чувствуешь, как темень к тебе со спины ползет, а оглянуться страшно. Ноги ватные, задыхаешься, будто в болоте тонешь. Да оно и есть болото, если подумать, только не жижа вокруг, а свет перегнивший, который тварям привычен.
Ясень вынул свой старый клинок из ножен, а на его место сунул «подарок». И ни капли не удивился, что лезвие точно подошло по длине. Рукояти тоже выглядели почти одинаково. Никто не заметит разницы, пока не начнется драка. Будем надеяться, что это произойдет не скоро.
– Просто считай, что нам повезло, – продолжала аристократка. – Но имей в виду, за спасение Берег требует высокую плату.
Он поднес стекло к шее Ясеня – точнее, к ямке между ключицами. Пригляделся к чему-то и довольно кивнул. Аристократка подошла ближе и уставилась в ту же точку. На ее лице появилось сложное выражение, а глаза на миг затуманились, словно она просчитывала что-то в уме. Ясень не знал, что они там увидели, но ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
Он принялся рассказывать – про плен, про допрос, про шестнадцать дней в темноте. Умолчал, правда, про лиловое пламя, прошедшее сквозь него. Версию побега придумывал на ходу. В какой-то момент его, мол, накрыла дикая, первобытная ярость. Он бросился на охранника, застигнув того врасплох, сбил с ног, отобрал оружие. И сам потом удивлялся, откуда силы взялись.