– Ну что, Смелый, пора прибраться тут, и можно вылетать в Швейцарию.
– Это ты нос слишком задрал, вот тебя и приложило. Больше так не делай. Стойки шасси повредить можно. Кстати, Толя, посмотри шасси, одна из посадок у нас жесткая была.
Около него толпился народ. Был новый призыв, и новобранцы с семьями просто заполонили площадь и улицы вокруг. Сверкали улыбками призывники, плакали их родственники, были слышны шуточки, стенания и просто разговоры. Двое стариков с царскими наградами на груди наставляли паренька, то ли сына кого-то из них, то ли внука обоих.
– По форме велели явиться или в гражданке? – спросил я у сержанта, кулаком разбив лед в бадье и отмывая руки.
– Узнайте, куда направлялся этот офицер, известна ли ему зенитная оборона штаба, что знает об аэродроме с транспортниками, и не собирается ли там в ближайшее время побывать высокий чин вермахта… Мих, отойдем. Сейчас донесение в Центр напишу, и отправишь, время тянуть не будем, скоро этого офицера хватятся.
Вот повторное возвращение к лесу Смелый не выдержал, устал и стал скулить. Пришлось взять его в свободную руку и нести до опушки. Усталость давала о себе знать, вторые сутки не спал. Но все же следовало поторопиться. Скоро на поле, где грудой лежит выброшенный из «Юнкерса» багаж, появятся немцы, и наверняка какому-нибудь ретивому офицерику придет в голову мысль прочесать лес. И ведь найдут поляну по нашим следам, есть у них собаки, что по следу хорошо ходят, еще как есть.