Около него толпился народ. Был новый призыв, и новобранцы с семьями просто заполонили площадь и улицы вокруг. Сверкали улыбками призывники, плакали их родственники, были слышны шуточки, стенания и просто разговоры. Двое стариков с царскими наградами на груди наставляли паренька, то ли сына кого-то из них, то ли внука обоих.
– По форме велели явиться или в гражданке? – спросил я у сержанта, кулаком разбив лед в бадье и отмывая руки.
– Узнайте, куда направлялся этот офицер, известна ли ему зенитная оборона штаба, что знает об аэродроме с транспортниками, и не собирается ли там в ближайшее время побывать высокий чин вермахта… Мих, отойдем. Сейчас донесение в Центр напишу, и отправишь, время тянуть не будем, скоро этого офицера хватятся.
Вот повторное возвращение к лесу Смелый не выдержал, устал и стал скулить. Пришлось взять его в свободную руку и нести до опушки. Усталость давала о себе знать, вторые сутки не спал. Но все же следовало поторопиться. Скоро на поле, где грудой лежит выброшенный из «Юнкерса» багаж, появятся немцы, и наверняка какому-нибудь ретивому офицерику придет в голову мысль прочесать лес. И ведь найдут поляну по нашим следам, есть у них собаки, что по следу хорошо ходят, еще как есть.
Дело в том, что у одного офицера, видимо пилота «Шторьха», была в планшете карта с пометками, куда он летал. И вот одна пометка привлекла мое внимание. Там была еще одна летная часть немцев, туда мы и ехали. Уничтожать колонны – это одно, а вот ликвидировать летные подразделения при полном господстве немцев в воздухе – это другое. Мы уже получили шифровку из Центра, где нас благодарили за работу. Так что думаю, их порадует еще одна возможность нанести удар по люфтваффе.
– Отлично, жив, значит, – обрадовался лейтенант и тут же посмурнел: – А у меня шестеро выжило, разбежались у нас пути-дорожки по пересылке, в трех лагерях я побывал. Не знаю, живы они сейчас или нет.