Ангел, и без того смущенный избыточным вниманием, покраснел как рак и попытался спрятаться под стол. Но успевший набраться фей, которому уже было море по колено, заставил его подняться и в сотый, наверное, раз продемонстрировать свое новое приобретение.
Директриса ненадолго прикрыла веки, а затем одарила меня еще одним задумчивым взглядом.
Меня обсыпало целым водопадом осколков, но, к счастью, среди них не оказалось ни одного крупнее моего кулака.
– Я разрешаю попробовать вам это сделать, мой Князь… но только однажды. И если вы не справитесь, то учтите: больше вы не сможете меня принудить.
После этого на меня посмотрели все: серокожий – просто убийственно, палач, все еще стоящий в углу на карачках, – с явным сомнением в моих умственных способностях, а Князюшка – очень и очень многообещающе. Настолько, что я испытала бы страх, если бы вообще могла его чувствовать. Кстати, муженек тоже был в человеческом облике. Дань уважения хозяину дома, надо думать. Или он присоединиться надумал?
Что ж, моя жуткая мстя удалась на славу. Особенно в отношении Гидеса. Сейчас холеный и самоуверенный главарь представлял собой жалкое зрелище, поскольку с видом побитой моли восседал на узле из чужих хвостов, боясь не то что шевельнуться, а даже поглубже вдохнуть. Прямой, словно кол проглотил. Напряженный. Сосредоточенный. Этакая кокетливая вишенка на вершине жутковатого торта, который я вчера, припомнив, как обошелся со своими подданными Князь, так удачно «испекла».