– Когда это я такое говорила? – совершенно искренне изумилась я.
Идиот! Нашел, чем шутить! В последний раз, когда я слышала что-то подобное, меня приковали цепями в холодном подвале и отдали в полное распоряжение двум похотливым инкубам, которые должны были воплотить очередную маменькину задумку. И они воплотили… уроды. Так воплотили, что, когда я пришла в себя на изгрызенном собственными зубами ложе, то по доброй воле призвала светлую ипостась. А моя темная половина, хоть и кривилась от боли, при этом злорадно хохотала, глядя, как весело сгорают в очищающем огне лучшие маменькины учителя.
– Понятия не имею, – так же честно призналась я, умолчав о том, что имела в виду совсем другой учебник, о котором некоторым знать не следовало. – Но если книга не врет, то у Шмуля есть еще шанс почистить кровь и стать обычным светлым.
– Сколько влезло, – охотно призналась я, не поднимая головы.
Обнаружив, что дражайший супруг изволит опаздывать, я заново облетела комнату, стараясь заглянуть в каждую щелочку. Дверь оказалась, конечно, заперта, окна так и не появились, зажженных свечей на люстре несколько поубавилось, но мягкий полумрак мне даже нравился. А вот того, что надетая ради скромности ночнушка так сильно начнет раздражать кожу, я, если честно, не ожидала. И поскольку моя темная ипостась терпением никогда не отличалась, после нескольких минут напряженной внутренней борьбы я все-таки содрала с себя мешающую тряпку и с наслаждением вытянулась на прохладных простынях.
– Хр-р-р! – свирепо выдохнул медведь. Ой, кажется, оборотень у нас теперь полноценный! И злой, как ему положено, хотя это совсем не вовремя. – Ахр-р-р!