Быков закрыл за собой дверь и сразу увидел нарушителя спокойствия.
– Вот за что я чту нашего командира, – осклабился Микоян, – так это за утонченную вежливость.
Затем командир авиакорпуса обратился с приветственным словом к летчикам-гвардейцам и выразил уверенность в том, что они преумножат славу дивизии и своих полков.
Сталин стоял у стола, перебирая пальцами не чубук излюбленной трубки, а папиросу «Герцеговина-Флор».
– Товарищ полковник, – произнес он убитым голосом, – меня отчислят?
– Охренели, что ли? – орал Коробов, кидая самолет в вираж. – Свои мы!