И полетел «лапоток», куда ему положено, туда, где кончается небо и начинается земля.
– Миша, поведешь четверку, будешь слева от меня, с превышением на двести-триста.
– Разберемся! – резко сказал Стельмашук. – Этого увести. Приказ такой: сохранять полную тайну! Юдина мы арестуем, а о ЧП – никакого шума. Нельзя спугнуть хозяев этого «пролетария».
– Принимая в решающий момент Великой Отечественной войны гвардейское знамя, завоеванное нами в боях с немецкими оккупантами, клянусь тебе, Родина, пронести это знамя незапятнанным до победного окончания войны, разгрома немецких оккупантов! Клянусь звание гвардейца отстаивать и умножать удары по врагу! Наш закон – драться до последней капли крови, до последнего вздоха, побеждая во имя свободы, чести и независимости Родины! Смерть немецким оккупантам!
Ни через десять, ни через двадцать минут Галина не появилась, и Быков поневоле стал беспокоиться.
Григорий покачал головой, налегая на котлету.