Назло добрейшему доктору, супруге его и дочерям…
Ийлэ подалась вперед, оскалилась. Ей была неприятна сама мысль, что эта женщина прикоснется к отродью своими белыми пухлыми ручками.
Перебирал бумажные конвертики, раскладывая их на прилавке.
— Красивая, — ответила Ийлэ. — Из хорошей семьи… воспитанная…
И железо перебралось на шею, проступило на висках, на веках.
Да и само тело вдруг сделалось неподъемным. Он отчетливо ощутил его, тяжелый остов костей, скрепленных нитями сухожилий. Плотные мышцы. И паутина нервов.