Что бы она ни собиралась сказать, ей следовало помочь.
Ийлэ чувствовала эту боль. И не чувствовала радости, хотя должна была. Она смотрела на руки пса, на шею его темную, на светлые волосы, остриженные коротко, и на темную кожу под ними. На шрамы. На клетчатую шерстяную рубашку, рукава которой он закатал по самые локти. На ноги и вязаные же носки.
— Конечно. Мы и вправду поговорим потом. Обо всем. Обещаешь?
— Но… но тогда почему ты здесь… надо предупредить!
…дом вычистить, от чердака до подвалов, главное, чтобы чистили в присутствии Маргарет, а то мало ли… за прислугой нынешней глаз да глаз нужен. Чуть отвернешься, и растащат все, что плохо лежит, а что хорошо — перепрячут и все одно растащат…
Вот в чем дело. Он не ненавидит Райдо, хотя ненависть Ийлэ поняла бы. Он просто хочет быть прав. И не важно, что из-за этой правоты кому-то придется умереть.