Ей хотелось плакать от отчаяния, но воды вокруг и без того хватало.
Помнится, холодно было всегда, причем, что зимой, что летом — одинаково. И холод этот удивлял Ийлэ, как и упрямое нежелание отца поставить в комнате камин. Ладно бы он просто сюда заглядывал, так ведь порой часами сидел за запертой дверью, за которую даже мать не пускал. И она сердилась на эти его тайны, называя их глупыми…
Если у нее получится, то весной рубцы разгладятся. И шрамы, возможно, исчезнут…
Младшенький не сумеет о ней позаботиться.
И что сказать? Слов не требуют, и Ийлэ молча занимает место за столом, впервые, пожалуй, радуясь тому, что стол этот столь огромен.
Ветер толкнул тяжелую дверь, которая отозвалась протяжным скрипом.